Книга Віктора Шендріка “Был городок” не лише захоплююча, але і пізнавальна, в ній описані події, що відбувалися в кінці XVII-го століття в містечку Успенськ, прототипом якого став Бахмут. Герої книги з’являються на кордоні України і Росії, в Азові і Чигирині, в Москві, Кракові та Парижі, а серед діючих осіб – Богдан Хмельницький, Іван Мазепа, Степан Разін і Кіндрат Булавін, Петро I і кардинал Мазаріні, і навіть сам капітан-лейтенант королівських мушкетерів месьє д’Артаньян, який, як стверджує Віктор Шендрік, був добре знайомий з Мазепою, але відносини між ними склалися напружені.
Уривок з роману друкується з дозволу Віктора Шендріка. Якщо ви бажаєте прочитати роман повністю зветайтесь до автора.
БЫЛ ГОРОДОК
(стр. 338-340)
Сыграв сбор, Булавин двинулся к Успенску.
…Звуки рожков, возвестивших тревогу, с трудом прорывали туманную пелену белёсого ноябрьского утра. Оживление у крепостных стен, столь привычное для подобных минут, в этот день было отмечено некоторой растерянностью защитников Успенска. К городку шла неизвестная рать. И явилась она с той стороны, где на многие вёрсты распростёрлась земля, спокойствие и целостность которой вот уже вторую сотню лет охраняли успенские пограничники.
Впрочем, не так уж оно было и неизвестно, это войско, спешащее к Успенску ранним ноябрьским утром 1707 года.
– Никак Кондратий Афанасьич пожаловали!
– Вроде он и есть. Дождались!
– От Меланьиной Заставы воры идут!
Ёжась от утренней сырости и потирая стынущие ладони, успенцы не без любопытства поглядывали в бойницы.
В виду Успенска конница замедлила ход, пропуская вперёд пехоту. Колонна перестроилась, вытянувшись в степи неровной цепью.
Поняв, в чью честь звучала в крепости ранняя тревога, Прохор колебался недолго. Велев распахнуть ворота, оседлал коня и выехал в степь. Его сопровождали два десятка хорошо вооружённых казаков. Когда расстояние до цепи мятежников сократилось до ружейного выстрела, Прохор жестом остановил свой отряд – поехал вперёд сам.
Из цепи повстанцев выделился одинокий всадник и поскакал навстречу полковнику.
– Здравия желаю, Прохор Андреич! – взнуздав кобылу, Булавин послабил поводья.
– Здравствуй, Кондратий, здравствуй, – ответил на приветствие Прохор. – Гуляешь?
– Гуляю, Андреич, отчего б и не погулять?
– Оно так, конечно, – согласно кивнул Межевой и поинтересовался: – А в наши палестины по делу али как?
– Да вот хотел к тебе в гости наведаться.
– В го-ости? Так ведь незваный гость, он… сам знаешь, Кондратий, – Прохор даже усмехнулся, сообразив, насколько верно отвечает ситуации вспомнившаяся пословица. – Ты лучше не крути, говори, чего надобно.
– Мы на тебя зла не держим, Андреич. Худого за тобой на Дону никто не помнит. Так что надобно мне от тебя немногого – перезимовать да прихода терских дождаться с запорожцами. Они мне давно обещались…
– Слыхал, как же, – перебил атамана Прохор. – А теперь послушай, Кондратий, мой сказ. Помощь твою ратную помню, спаси Бог, однако воровское дело ты замыслил, а мне с ворами связываться великого проку нет. Поищи себе зимник в другом месте, Кондраша. В город не пущу!
– Добре сказал, Андреич! Спаси и тебя Бог! – сдерживая застоявшегося коня, Булавин чуть натянул поводья. – А коли я сам в город войду?
– Так а чего ж, спробуй войди, – не оборачиваясь, Прохор поднял руку.
Кондратий заметил, как на пушечных раскатах крепости зажглись огни – бомбардиры уже готовы были ввинтить горящие фитили в запалы своих орудий.
– Ну так как, атаман, будешь пробовать? Али мне ещё раз руку поднять?
Булавин скрипнул зубами, ответил в тон Прохору:
– Лады, полковник! Пойду дале. Токо… я ишо вернусь, Андреич… Не сам вернусь…
Прохор пропустил последние слова Булавина мимо ушей. Тронул поводья, разворачивая коня к крепости. Но сказал через плечо:
– Всё, что для тебя могу – я тебя здесь не видывал…
Мятежное войско, обогнув стены Успенска, уходило в сторону Запорожья. Когда его арьергард готов был скрыться за дальним перелеском, десятка полтора всадников вылетели вскачь из городских ворот и пустились догонять повстанцев.
Казаки на крепостной стене изготовили ружья, намереваясь дать залп по удаляющимся дезертирам.
– Отставить, – устало махнув рукой, остановил их Прохор.
